Петр II. Альтернативный. Петербург. (Дилогия) - Страница 151

151

В благодарность Елизавета даровала всем дворянство и зачислила в особую Лейб-Компанию. Ещё долго почувствовавшие свою силу и безнаказанность гренадёры терроризировали город, а через годы те, кто выжил после разгульной жизни, осели помещиками на пошехонье на ярославщине.

Я опасался гренадёр, поэтому держал их поближе к себе. Сейчас же тихо объяснял сестре почему так важны посиделки с «грубыми» солдатами, да ещё без сопровождения опекунов и придворных.

— Просто поверь, Натали, как важно доверять своим солдатам и особенно самым активным и буйным среди них гренадёрам! Наш дед говаривал, что готов доверить свою жизнь любому гвардейцу. Но доверие должно быть взаимным, его нужно завоёвывать!

Девушка сморщила носик:

— Ты рассуждаешь как старик, Петя!

— Я и есть старик, Наташа, — ухмыльнулся я в ответ. — Кто тебя научит править. если не я?

Сестра фыркнула. Всё никак не может привыкнуть к изменению ролей между нами. Младший брат всё больше заменяет ей отца, которого мы оба плохо помним.

— А почему Ваню с собой даже не пустил? Он обиделся, я видела.

— Так надо, Натали. Как императору мне нужно удерживать со всеми дистанцию, иначе возникнут проблемы с фаворитами.

— Что? И со мной тоже дистанцию держишь?

— С тобой нет. Наоборот, ты моя наследница, а значит должна быть в курсе моих дел. Да и придворные будут знать, что случись со мной плохое — известно кто возглавит страну после меня.

— Чур меня, Петя! С тобой не случится дурного, я об этом каждый день молюсь!

— Надеюсь, Натали, бог не попустит. Но некоторые вещи нужно делать всё равно. Так что учись править государством вместе со мной!

В принципе, ничего особенного я от этого обеда не ожидал. Присутствующие поднимали здравицы в честь моего Дня Рождения. Я улыбался, кивал, прислушивался к разговорам, которые становились оживленнее по мере увеличения количества выпитого. Расспрашивал Межаева, как были организованы угольные шахты под Рязанью, где он руководил их открытием. Всё достаточно примитивно — нора в земле, кое-где низкий потолок подпирается деревянными крепями. Уголь раскалывается кайлом и вывозится тачками или в корзинах. Глубина шахт не велика из-за затоплений. Позже разработки передали местному заводчику Панкрату Рюмину. Тем не менее, близость угля к густонаселенным районам очень удобна для замены дров в отоплении. Итак леса вырубают со страшной силой! А ещё есть много заводов вокруг металлургических, стекольных и прочих. И везде требуется что-то сжигать. Положение спасло бы изобретение коксования каменного угля. Жаль, что подмосковный уголь как раз малопригоден для переделки в кокс.

В этот момент подпоручик Медведев, болтающий о чём-то с Брюсом, повысил голос.

— Подумаешь, егеря-охранники! Все они слабаки, чтобы грудью на пули идти!

Действительно, в любом бою гренадёры идут в первой шеренге. В центре сержант, чуть сзади капралы и офицеры. Можно сказать штурмовые части этих времён. Тем и гордятся.

— Нужно нам, гренадёрам, царскую особую беречь!

Офицеры стрельнули глазами в мою сторону. Проявляется извечное соперничество родов войск.

— Берегите, Иван, на то вы и гренадёры, лучшие мои воины!

Медведев приосанился, а я ухмыльнулся.

— Только сейчас лакей тебе в ухо вилкой ткнёт, — продолжил я, наклоняя голову немного вбок.

Подпоручик дёрнулся и принялся озираться.

— Да где же он? Нет никого лакея!

Окружающие засмеялись.

— Я пошутил. Сейчас никого нет. Только вот я не знаю, когда меня со спины ножом ткнут или яд подложат. Враг повсюду и не всегда твоей широкой груди достаточно чтобы меня прикрыть. Для того и охранники теперь при мне. Кстати, многие из вашей же роты пришли. У каждого солдата свой маневр и задача. Драгуны, егери или жандармы свою пользу несут, но никто не заменит гренадёров, когда нужно идти в штыковую атаку!

— Да я чего, я ж не против!

Подпоручик смутился и примолк, давая возможность Бредихину поднять бокал за благополучие Государя. Я как обычно только пригубил вина, а потом Брюс поинтересовался судьбой Меншикова. Наверное, решил воспользоваться благоприятным моментом чтобы походатайствовать за своего крестного.

— Не беспокойся, Александр Фёдорович, ничего страшного с князем не происходит. Сидит в камере, читает книжки, ждёт окончания следствия.

— Так не может быть его вины, Пётр Алексеевич! Неужто он бы измену допустил?

За столом снова стихло. Заступаться за опальных вельмож всегда было чревато проблемами.

— Я должен точно убедиться в его невиновности. Тот, кто послал убийц ко мне, до сих пор не найден.

Разговор увёл на какое-то время, пока слабый на язык Медведев снова не ляпнул крамольное.

— А правда, что крестьянам теперь вольную дадут?

— С чего ты взял, Иван Фёдорович?

— Ну, так ведь теперь государевых крестьян в пожалование не дают по твоему слову. Слухи ходят, что вообще волю дадут.

— Дурные слухи, подпоручик. Услышишь такое ещё раз — тащи в тайную канцелярию болтуна или, если зазорно, дай в ухо покрепче. Офицеры слабо улыбнулись, но похоже все ждали более серьёзного ответа. Мечтой каждого из них являлось уйти в отставку, получив деревеньку где-нибудь в провинции и растить детишек. Объяснить им, что крепостное право зло и рабство нужно отменять сейчас невозможно и опасно.

— Пожалования и награды за верную службу мне не жалко, Иван. Но моя забота в том состоит, чтобы вы и ваши семьи были благополучны, пока служите и когда в отставку уйдете. Уж поверь, никого не обижу.

151