Петр II. Альтернативный. Петербург. (Дилогия) - Страница 156

156

Подвыпивший народ почтительно внимал рассказываемой мною легенде. Не уверен, но возможно я первый, кто её рассказывает вообще. Скорее всего, даже близкие умершего весной гения про такую сказочку никогда не слышали.

Лакеи по двое принесли длинные шесты, на которые на тиках подвесили яблоки. Желающие поучаствовать в конкурсе поделились на пары. Женщины с помощью допотопных ножниц в виде щипчиков (без винтика в центре) срезали нитки. Вот кстати тема для расширения производства в медицинской мастерской — производство более удобных ножниц! Мужчины должны были поймать яблоки в треуголки. Хитрость в том, что шляпы нельзя отрывать от пола! Приходилось корячиться, толкаться среди полупьяных людей. То, что участники — влиятельные вельможные люди не имело значения в присутствии царя. При моём знаменитом дедушке куролесили ещё похлеще! Впрочем, некоторые гости постарше поглядывали на развлечения «молодёжи» снисходительно. Ваня Долгоруков в ответ подловил Василия Салтыкова, пятидесятилетнего дядю именинницы и заставил выпить чарку за меня. Отношения старика с Долгорукими были мягко сказать враждебными, но за спиной у вельможи выросли два плечистых молодца — Медведев и Шепелев. Покосившись на гвардейцев и меня, Василий Фёдорович хмыкнул:

— Ха! Испугали ежа голой попой! Не будь я обер-шенк! Да меня только Пётр Алексеевич, незабвенный, перепить мог!

После бокала вина он растолкал участников и, покряхтывая, принял участие в веселье.

Небольшой перерыв отдышаться, закусить и выпить. Затем принесли плащ и скрыли Прасковью Ивановну с головой от посторонних взглядов. Присутствующие должны были вспомнить детали описания именинницы. Муж её не подкачал. Похоже, его цепкий взгляд запомнил всё, вплоть до всяких ленточек, бантиков, пуговичек на платье супруги, которое она сегодня впервые надела. Он и выиграл, получив от меня приз в виде золотого медали на ленточке. Запас гладких болванок таких наград (а также серебряных и медных монет для людей попроще) у меня всегда был с собой. Гравёр Степан Коровин оперативно делает какую-нибудь памятную надпись. В данном случае накарябал «Лучший супруг».

Народу моё творчество понравилось, и посыпались просьбы придумать ещё какое-нибудь развлечение.

— Есть такая французская забава. Называется бильбоке.

Эту штуку я приготовил уже с неделю назад и сегодня «внедрил» в русский быт. Взял кружку и на нитке привязал к ей теннисный шарик в небольшой сеточке. По правилам игры нужно было, дергая за сосуд подбрасывать шарик вверх и ловить его в чашку же максимальное число раз. Желающих поиграть нашлось много, но постепенно они отсеивались после промахов, пока не осталось два финалиста, Ваня Долгоруков и Алексей Голицын, младший сын моего будущего первого министра. Чтоб было смешнее, в сетку вместо мяча положили сырое яйцо. Голицын с сомнением разглядывал новый вариант бильбоке и долго примеривался. Сейчас ему тридцать лет, по должности он камергер моей сестры. В истории он прославится громким коррупционным скандалом лет через десять, когда возглавит московский судный приказ.

Наконец, князь решился и, далеко отставив руку от тела, чтобы не запачкаться в случае неудачи, сделал рывок, но неудачно. Хорошо хоть не забрызгался. Досадливо выругался и передал слуге, чтобы тот быстро отмыл кружку от расквасившегося от неё яичного содержимого. Яйцо заменили на новое и вручили бильбоке Долгорукому. Но Васе повезло ещё меньше. Брызги от яйца разлетелись во все стороны и заляпали его новенький камзол. Насмехаться над ним никто громко не решился. Мстительный характер моего камергера знали все. Голицын протянул руку, чтобы зафиксировать ничью рукопожатием. Ваня широко улыбнулся и притянул соперника к себе, крепко обняв, оставляя грязные пятна и на его щегольском наряде!

Впрочем, Алексей зла не держал и уже скоро они вместе с Ваней сидели рядом за столом и выпивали, мирно беседуя. Костюмы им, конечно, заменили шустрые слуги!

Муж именинницы, генерал-лейтенант Иван Ильич Дмитриев-Мамонов и дядя царевны обер-шенк Василий Фёдорович Салтыков стояли в сторонке, наблюдая за забавами разошедшихся не на шутку гостей. Юный царь сегодня оказался неистощим на забавы. Сейчас гости поделились на команды и, вооружившись кусочками липучей смолы «охотились за кабаном». Роль кабана досталась двоюродному дяде хозяйки дома, Никите Фёдоровичу Волконскому. На спине у него закрепили мишень, он пытался убегать и увертываться от бросков преследователей. Лицо его раскраснелось, парик сбился на бок, дышал он тяжело, но не похоже, что роль шута его тяготила. Салтыков неодобрительно покачал головой:

— Никакой гордости у потомка Милославских не осталось!

— Сила Милославских угасла ещё полвека назад, когда умерла первая жена Алексея Михайловича. Sic transit Gloria mundi! Так проходит мирская слава!

— Вот ты Иван человек храбрый и грамотный, латынь знаешь, а не понимаешь, что и наш род угаснет как это было уже с твоими предками Дмитриевыми. Только близость к трону спасает от забвения!

— Всё я понимаю, Василий, и Волконский тоже это понимает. Небось, жена его, стерва, хочет выбраться из опалы и заставила мужа вернуться ко двору хотя бы шутом!

— Вот-вот! В борьбе за власть все средства хороши!

Мамонов осторожно кивнул:

— Ходят слухи, что Голицын метит на место Меншикова.

— Все мы туда метим и друг другу в том мешаем. На что он рассчитывает?

— Завтра в Сенате будем обсуждать возрождение Консилии министров. И Голицын собирается её возглавить.

156