Петр II. Альтернативный. Петербург. (Дилогия) - Страница 50

— Сделаю, Государь.

Мы на некоторое время замолчали. Разговор проходил в моём кабинете. Я сидел за своим большим столом с небольшой аккуратной стопкой бумаг, кружкой чая и самоваром, подсвечником с потушенными днём свечами и расстеленной картой. Наверное, моё маленькое детское тельце выглядело гротескно за эдаким столом-монстром, но я всегда испытывал слабость к большим столам. Корчмин сидел напротив. Выглядел невозмутимо, но возможно нервничал без своей неизменной трубки.

— Василий Дмитриевич, я знаю, что ты уже мечтаешь об отставке, но дело, которое я никому другому не могу поручить. Задача будет по твоей специальности изобретателя новых артиллерийских орудий. Подумай, пожалуйста, над следующим типом корабельной артиллерии — большого калибра, стреляющей бомбами на большую дистанцию по настильной траектории. Задача такая, чтобы бомба пробивала самый толстый борт и взрывалась внутри, поэтому нужны будут сменные запалы для бомб на разные дистанции и самовозгорающиеся при выстреле.

Корчмин заинтересованно взглянул на меня, затем на тихо сидящего в сторонке Левенвольда.

— Самовозгорающиеся запалы? Очень интересно. Кто-то из держав уже придумал что-то подобное?

— Не могу сказать, Василий Дмитриевич.

— Прости, Государь! Исполню всё, только с пушками повозиться дольше придётся. Но суть я понял — пробивать бомбами борта кораблей, чтобы разрушать их изнутри.

— Совершенно верно, Василий Дмитриевич.

Я встал, давая понять, что аудиенция закончена и генерал, поклонившись, удалился. Подошёл к окну, наблюдая реку с плывущими кораблями, верфи и дома на противоположном берегу. Левенвольде стоял молча и не задавал вопросов, за что я ему был благодарен. Не покидало меня ощущение нереальности происходящего, когда одиннадцатилетний мальчик начинает давать подробные указания, как и что делать шестидесятилетнему специалисту. Не был бы я императором — Корчмин начал бы задавать вопросы, на которые я бы не стал отвечать. А то и просто пропускал мимо ушей мой детский лепет. Но он, как и другие, слушает внимательно и идёт выполнять указания. Это удобно для меня, но странно. Так и ждёшь шепотков по углам, что император сошёл с ума, одержим бесами, Антихрист! А далеко ли от шепотков до заговора? Я вздохнул — некогда предаваться сомнениям!

— Кто там ещё ждёт аудиенции?

— Генерал Ушаков, Ваше императорское величество!

На ловца и зверь бежит. Пусть моими страхами займётся профессионал. Андрей Иванович Ушаков, высокий мужчина богатырского телосложения. Возглавлял петербургскую тайную канцелярию. В прошлом году её распустили, но влияние и опыт у него остались. Правда, он был тесно связан с опальным графом Толстым, которому не доверял Меншиков и которому не собирался доверять я. При смене царствования Ушаков сумел избежать опалы, значит, ничего серьёзного против меня он не успел совершить. Полагаю, не станет интриговать против меня и дальше. Расположившись за противоположными концами моего стола, принял его доклад о расследовании провала тайной экспедиции к Мадагаскару и Индии три с половиной года назад.

Экспедиция русских кораблей на Мадагаскар и в Индию готовилась полгода с середины 1723 года в условиях строжайшей секретности. Знал о ней только Апраксин и непосредственный руководитель вице-адмирал Даниель Вильстер. За год до нашей экспедиции, подобную же пытались совершить шведы. Даже доплыли до Кадикса, но пираты к ним на встречу так и не приплыли. Флибустьеры на острове Санта-Мария рядом с Мадагаскаром были за год до этого разогнаны эскадрой командора Мэттьюза. Ни шведы, ни русские об этом не знали и после долгих колебаний, в ноябре 1723 года Петр I принял решение отправить экспедицию из двух фрегатов во главе с вице-адмиралом Даниелем Вильстером. Готовили корабли уже зимой в гавани Рогервик (западнее Ревеля) бестолково и торопливо. Вышли в море при неблагоприятном ветре с перегруженной носовой частью у одного из кораблей. Три недели мучались в море, пока течь в трюме фрегата «Амстердам-Галей» не стала грозить потоплением. Вернулись в январе в Ревель и попытались провести килевания поврежденного судна. В результате неправильных действий при килевании фрегат опрокинулся и затонул. Восемнадцать моряков в трюме погибли. Попытались оперативно подобрать замену кораблям, пока в феврале 1725 года царь не дал приказ экспедицию отложить. Всё это мне и пересказал Ушаков. Сложно было найти конкретного виновника срыва экспедиции, а назначать Вильстера козлом отпущения неправильно.

— Благодарю, Андрей Иванович, за это расследование. Не вижу смысла для его продолжения. Секретность этого дела не поможет особо при организации других экспедиций, а причиной провала я считаю сочетание спешки и неорганизованности в условиях секретности.

Ушаков наклонил увенчанную париком голову в знак согласия.

— У меня для тебя есть новая задача общего характера. Меня беспокоит настроение солдат и офицеров гвардии, их отношение ко мне, возможности изменить присяге и найти другого царя. Я доверяю преображенцам и семеновцам, но береженого бог бережет. Мне бы хотелось, чтобы ты присматривал за всеми офицерами гвардии старше капитана — с кем дружит, чей родственник, кому обязан, готов ли к мятежу, недоволен ли чем-то. Всё в таком роде.

— Понимаю, Государь.

— Не нужно устраивать слежку. Собирай информацию аккуратно, но постоянно. Раз в месяц докладывай обо всех изменениях и докладывай вне очереди, если ждёшь чего-то серьёзного.

— Мне будет трудно в одиночку сделать такое дело хорошо, Ваше императорское величество.